ДОРОГИ ВОЙНЫ СИТОВА

Шёл грозный 1942 год. Фашистские захватчики, потерпевшие на ряде фронтов, поражение и отброшенные от столицы нашей родины Москвы были ещё очень сильны и готовились к нанесению новых ударов в разных направлениях. Прилагая большие усилия, наша страна готовились не только к отпору, но и к изгнанию оккупантов с советской земли. В  это тяжелое время призвали в ряды вооруженных сил разведчика заволжской милиции Семёна Николаевича Ситова. Вот, что он рассказал:

-Уехал в середине мая. В Москве полковник спросил: «Фашистов бить готовы?» ответил: « Готов! Будем добивать».

 Направление получил заряжающим в 72 гвардейский минометный полк реактивной артиллерии, а точнее на боевую установку «Катюша».  Так любовно называли ее советские люди, а гитлеровцы – «адской машиной», «мясорубкой», «бешеной батареей». Это грозное оружие родилось накануне вероломного нападения гитлеровской Германии на нашу страну.

 Через 2 месяца после обучения работе на «Катюшах», поехали на Центральный фронт. Подходили к таким участкам, где было особенно жарко. Под Воронежем дали первый залп, накрыли немчуру снарядами в шахматном порядке и были уверены, что враги на этом участке уже не вояки. А наша пехота смело пошла вперед.

Вскоре Гитлер направил свою армаду на Сталинград, нам дали приказ отправится туда. Ехали ночью. Днем было опасно. Прибыли к месту назначения до рассвета. Быстро укрыли в землю свои боевые машины, а вскоре началась здесь смертельная битва. Немцы полезли сломя голову, бомбят, но и мы не дремлем, заряжаем установки, посылаем им свои «гостинцы». Нам была поставлена главная задача - не только сдерживать и уничтожать фашистов, но и двигаться на соединение с другим фронтом, чтобы сделать то самое Сталинградское кольцо, в котором позднее оказалась 330-тысячная гитлеровская армия.

 Но воевать здесь до этого торжественного дня не пришлось. В конце второй декады октября налетели «Юнкерсы» и большое пространство усыпали бомбами. Многие погибли в этот день. А девять ракетчиков, в том числе и я, были ранены. Всех погрузили на автомашину и в сопровождении офицера повезли в полевой госпиталь, который находился в совхозе «Котлубань». Здесь тоже  свирепствовала вражеская авиация. Горели дома. Раненных оказалось много, врачи не успевали оказывать им помощь. Крови потерял много. Через 2 часа после наложения на раненую ногу жгута, начались страшные боли. Пришли санитары и отнесли на носилках в операционную. Врач обработал рану, забинтовал, но осколок не стал удалять. Утром опять тревога. Раненых начали эвакуировать в село Александровское. Размещали в домах, сараях и даже на улице.

Немец наседал, объявили эвакуацию. С большим трудом добрались до железнодорожной станции. Подошел поезд из тридцати товарных вагонов. Я оказался в последнем. Вскоре эшелон тронулся и всем стали выдавать хлеб, сахар. Под перестук колес раненые успокоились. До Камышина оставалось около 120 километров. Вдруг над эшелоном появились и начали сбрасывать бомбы фашистские самолеты. Несколько бомб прямым попаданием угодили в середину поезда. В шести вагонах люди погибли, из других, кто мог, стали выпрыгивать. В этой суматохе бегал начальник поезда и призывал раненых добираться до шоссейной дороги. Она находилась в километре. Пополз и я. Вижу, раненный в спину, солдат пытается встать. Кровь у него течет по рукам, увидел меня, зовет: «Браток, перевяжи, табачку дам». Бинтов ни у него, ни у меня не оказалось. Снял с себя нательную рубашку и перевязал, к вечеру добрались до дороги. Здесь нас подобрала полуторка. На другой день привезли в город Камышин, а оттуда на пароходе отправили в Ульяновск. Три дня пробыл там, и опять в дорогу. Везли в Новосибирск, но там не оказалось места, привези в Красноярск. Кормили, лечили и ухаживали замечательно, за два месяца поставили на ноги.

После лечения получил направление в зенитную артиллерию. Изучил крупнокалиберный пулемет, и опять начались фронтовые пути – дороги в составе Первого Белорусского фронта. Прикрывал танковый корпус от воздушных пиратов. Куда шли танки, туда с ними и зенитчики. Особенно запомнился один бой с «юнкерсами»  на Украине. Охраняли там переправу, через которую шла наша пехота с техникой. Самолеты врага подошли на большой высоте, но их вовремя обнаружили  и открыли заградительный огонь. Вскоре ведущий  «юнкерс»  задымил, пошел вниз, а остальные сбросили бомбы, не дойдя до цели, и скрылись.

Наша армия уверенно шла вперед. В марте 1944 года на берегу Вислы в Польше меня приняли в партию. Собрание проходило в блиндаже. Настроение было радостное, враги бежали, а мы готовились к новым боям на их территории. Но до окончательного разгрома фашистских войск пришлось увидеть и испытать многое, особенно на подступах и во время штурма Берлина. Самолетов у немцев к этому времени было мало. В воздухе господствовала наша авиация, но каждую улицу и дом приходилось брать с боем. На многих участках гитлеровцы сражались с отчаянием обреченных. Особенно опасны были фаустники для идущих впереди танков.  Если попадал в броню фауст-патрон, то от детонации взрывались боеприпасы. Что только не предпринимали танкисты, чтобы уцелеть и победить. Обкладывали боевые машины мешками с песком, делали металлические заграждения, зенитчикам тоже была работа.

Второго мая враг в Берлине сдался. Радости не было конца, хотя до окончательной победы оставалось еще несколько дней. На отдельных участках отборные гитлеровские силы продолжали сопротивляться. Нас направили в лесок за Берлин, а позднее за Эльбу.

Домой вернулся в конце 1945 года. Награжден медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», « За взятие Берлина», орденом Отечественной войны.

После войны С.Н. Ситов трудился на предприятиях  Кинешмы, а потом до самой пенсии работал печником в жилищно-коммунальном отделе химического завода. Мастер «Золотые руки» называли его те, кому он ремонтировал или выкладывал новую печь. До сих пор во многих домах стоят «Ситовские обогреватели» и люди добрым словом вспоминают мастера.

В. Харланенков, Авангард. 1987. №146.