СТОЯЛИ НАСМЕРТЬ

 

Недалеко от левого берега Волги, в деревне Платково Зубцовского сельсовета Заволжского района Ивановской области 28 марта 1921 года в большой крестьянской семье Никитиных родился девятый ребенок - сын Алеша.

Трудным было его детство, но еще труднее оно стало через четыре года - умер отец. Нередко приходилось Алеше ложиться спать полуголодным, так как мать едва  сводила концы с концами, чтобы накормить восьмерых детей, различавшихся по возрасту друг от друга на два-три года. Подраставшие старшие дети жалели самого маленького, да и возраст не позволял  ему выполнять крестьянскую работу. Как пишет из города Сокола Вологодской области одна из его сестер, Чичкарева Валентина Григорьевна:  «…для крестьянства не хватало годов ему, а учился неистово». Он очень любил музыку, хорошо играл на баяне.

Алексей Никитин в 1937 году окончил семь классов Белявской неполной средней школы, затем в течение двух лет учился в школе ФЗО в Заволжске, стал комсомольцем. С 13 апреля 1939 года по 6 апреля 1940 года он работал помощником аппаратчика в цехе № 4 Заволжского химзавода имени Фрунзе и полгода – на Кинешемской прядильной ткацкой фабрике.

31 октября 1940 года сфотографировался перед отправкой в Красную Армию и 1 ноября 1940-го был призван на службу Кинешемским райвоенкоматом. Вначале он служил в городе Пинске Брестской области и 7-й  авиабазе, а затем вместе с Сизовым Валентином был направлен в полковую школу 44-го стрелкового  полка, находившуюся на центральном острове Брестской крепости. После окончания полковой школы Никитин должен был возвратиться в свою часть сержантом. В письме сестрам Никитин писал: «Живу хорошо, проходим военную подготовку. Как мамино здоровье? Не забывайте ее. Как кончу службу - поеду в Москву учиться, тогда и я буду помогать маме». Однако война нарушила эти планы, связь с А. Никитиным прервалась с июня 1941 года. Мать А. Никитина, Анна Ивановна, 31 мая 1947 года получила извещение, что красноармеец Никитин Алексей Григорьевич пропал без вести в ноябре 1941 года.

Более пятнадцати лет судьба А. Никитина оставалась неизвестной и лишь после того, как в музей Брестской крепости в 1956-1957 годах поступили воспоминания Вячеслава Савельевича Воловича и Якова Игнатьевича Бирюка, стали известны обстоятельства гибели А.Г. Никитина. Подтвердил эти сведенья Я.И. Бирюк и в последующих письмах. Так, в письме от 13 ноября 1982 года он писал из поселка Близнецы Харьковской области: «Война застала нас в Цитадели. Все мы (Волович, Никитин и я) были комсомольцами и отличниками боевой и политической подготовки. Никитин был отличным товарищем, честным и преданным комсомольцем. Он имел тесную связь со своим производством и комсомольской организацией, получал от них часто вырезки из газет об их достижениях и успехах, а мы писали о себе, о наших делах. Когда началась война, а она началась с артподготовки, и одновременно фашистские самолеты буквально утюжили наше расположение, Леша крикнул нам: «Яша, Слава, за мной, на крышу! Сейчас мы их, гадов, причешем из пулемета в упор, берите побольше «магазинов!».

И вот мы на крыше. Зацепив пулемет сошками за дымоход, Леша ловко, умело, точно бил по стервятникам, а мы с Воловичем стреляли из винтовок СВТ (Самозарядная винтовка Токарева - В.К.) Нам казалось, что Алеша и мы, попадали по самолетам и даже слышали, что пули цокали об их бронированные брюха, но безуспешно. Трудно сказать, их выстрелы были наиболее точными, но вдруг один из стервятников рухнул за Бугом, мы от радости закричали «Ура!». Следуя нашему примеру, другие пулеметчики тоже начали вскарабкиваться на уцелевшие участки крыши и начали бить из своих пулеметов по самолетам. Фашисты заметили нас и, поднявшись, несколько повыше, сыпанули на нас бомбу. Взрывной волной нас вместе с куском крыши сбросило вниз. Оглушенные падением, мы втроем вскочили в воронку под стеной кольцевой казармы и оттуда вели меткий огонь через реку Мухавец по фашистам, бежавшим за двумя танками. Пехота была отрезана от танков и уничтожена. Это было около двух часов дня. На счету Никитина было уже около двух десятков убитых и раненых фашистов, почти каждая его очередь достигала цели.

Но вот наступило небольшое, относительное затишье, и в это время нас заметили фашистские снайперы. Попаданием фашистской пули прямо в переносицу Леша Никитин был убит... Так героически погиб храбрый, переданный своей Родине комсомолец Леша Никитин».

О гибели Алексея Никитина в своем письме от 2 апреля 1957 года сообщал и В.С. Волович, проживавший в городе Краматорске Донецкой области (он умер в 1961). Он писал: «Мой друг, и товарищ пулеметчик Никитин был верен комсомолу, любил людей и погиб за то, чтобы им жилось счастливо. После гибели я с его пулеметом сражался по день пленения – 28 июня 1941 года».

Содержание воспоминаний Я.В. Бирюка и В.С. Воловича музеем Брестской крепости было сообщено семье Никитиных, только тогда семья узнала, что Алексея давно нет в живых.

В.Г. Сичкарева в сентябре 1983 года такими словами высказала свою многолетнюю боль души.  «Брат Алексей перед войной писал нам – живы будем, увидимся, но так и не пришлось нам увидеться. Он погиб стойко и настойчиво борясь с фашистами, не пожалел своей жизни, грудью защищал родную страну, мать-землю (…).  И  вот он погиб, наш брат, в расцвете сил – в двадцать лет.

Конечно, жалко брата Алексея, да ведь кроме него в 1943 году погиб под Невелем Псковской области брат Андрей. Семья была до войны восемь человек, после войны осталось пять человек. Было четыре брата, а остался один брат и тот инвалид. Ничего не поделаешь, надо было защищать Родину. Конечно, всех жалко, много миллионов погибло, многим матерям, сестрам, братьям, отцам принесла горе эта фашистская чернь…’’

Имя двадцатилетнего красноармейца Алексея Григорьевича Никитина, погибшего в первый же день войны, навечно занесено на плиты мемориального комплекса «Брестская крепость-герой». В.Г. Сичкарева, пенсионерка писала: «Если будет у меня здоровье, обязательно приеду на братские могилы – обязательно».

 

 

Купчиков В.  

Авангард.1985. №109.