ДАВНЫМ-ДАВНО БЫЛА ВОЙНА…

Великая Отечественная война... Она оставила свой след в каждой семье, людская память до сих пор хранит тяжесть потерь, трудности испытаний, напряжённое состояние тех суровых дней, когда вся страна жила одним порывом - победить! Война круто изменила жизнь страны и каждого жителя.

В.Н. Карушиной, краеведу из Есиплева, было всего три года, когда началась война, но она хорошо помнит, как они переезжали из одного места в другое. Военное детство навсегда врезалось в память и спустя многие годы не даёт покоя. Валентина Николаевна рассказала нам о военной жизни своей семьи по воспоминаниям детских лет.    

Начало войны

Родилась я перед войной, в марте 1938 года во Владивостоке, что на Тихом океане. Мой отец Николай Иванович Груздев был моряком, учился в Подплаве, мама Нина Кузьминична работала хирургической сестрой. Война нас застала в Ленинграде, куда отца направили в Военно-морское хозяйственное училище. Мамины документы отправили в мединститут по почте, но они где-то  затерялись.

Из Ленинградского училища отца перевели в Выборг. Оттуда курсантов первого курса отправили на два месяца на практику в Севастополь. Вернулись они 15 июня 1941 года, их перевели на второй курс. А тут – война. Мне было тогда три года, сестрёнке Гале – полтора, а мама уже ждала третьего ребёнка. Семьи военных эвакуировали в числе первых. Только через два месяца мы прибыли в Кинешму пароходом из Ярославля, до которого добирались очень долго поездом.

Наши бабушка и дед жили в деревне Хотеново Гольцовского сельского совета. 8 ноября родилась ещё одна сестрёнка. Маме было тогда только 23 года. В это же время был получен приказ: эвакуировать людей и скот на Урал. Мама в обязательном порядке должна была подчиниться приказу, бабушка уходить категорически отказалась. Но немцев под Москвой остановили, и приказ был отменён. Не пригодились и рвы, вырытые вдоль Волги.

Подвиг на Ораниенбаумском плацдарме

Папа оставался в Блокадном Ленинграде. О подвиге курсантов ВМХУ наОраниенбаумском плацдарме в сентябре 1941 года рассказал Г.Г. Поляков в своей книге «Морской курсант». Командиром его взвода был Н.И. Груздев, мой отец. Училище на этом плацдарме потеряло 51 курсанта, многие были ранены, в том числе и мой отец.

Училище нужно было сохранить, поэтому зимой собрали оставшихся курсантов и преподавателей, папу взяли из госпиталя и пошли все «дорогой жизни» по льду Ладожского озера.  Их путь лежал  в Вологду, потом в Москву.

Москва

В 1944 году мы приехали к папе в Москву. Курсанты сдали все экзамены и получили лейтенантские погоны. Жили на Песчаной улице, в доме ансамбля Красной Армии.

Помню, как впервые увидели салют в честь освобождения какого-то города. Что это было за зрелище! Мы ликовали! Из тех же самых окон, но уже не зашторенных, я видела и другую картину: по Москве водили колонны немцев, впереди – надменные офицеры, наверное, и генералы, за ними масса понурых солдат. Но что меня тогда поразило: люди, стоявшие  на тротуарах, молчали. Стояли и смотрели, будто это были не изверги, принёсшие столько горя. Позже я узнала, что это были пленные после блистательной операции «Багратион» в Белоруссии.

В Москве произошёл трагический случай, о котором нам, детям, рассказала мама. С папой служил офицер, семья которого осталась в Ленинграде. Блокада была снята, он писал письма, но ответа не получал. Нервы были на пределе, и офицер застрелился. В крематории, куда папа сопровождал тело, он посмотрел в глазок печи, и в этот момент бывший офицер сел. Папа был в шоке. А через неделю пришло письмо, что вся семья выжила. Вот ужас!

Солнечногорск

В 1945 году мы были уже в Солнечногорске, недалеко от Москвы. Город тогда был знаменит тем, что его освобождала кавалерия генерала Л.М. Доватора, здесь же он и погиб.

Особенно мне запомнились огромные противотанковые «ежи» вдоль железной дороги.

Весть о Победе

В Солнечногорске нас застала весть о Победе. Однажды вечером, видимо, восьмого мая, нас уложили спать. И вдруг все забегали, закричали, хозяйкины девушки прибежали в нашу комнату, мама бегала к ним слушать репродуктор, все плакали, смеялись, обнимались. Мы тоже радовались.

Лиепая

В 1947 году отца перевели в город Лиепая в Латвии. Вот где мы по-настоящему поняли, что значит «была война».

Разрушенных домов было немного, но запомнились бывшие воины, защитники Отечества. Они скапливали у рынка, костёлов и церквей – все безногие, на своих маленьких деревянных платформах на колёсиках, в руках были деревяшки с ручками, чтобы отталкиваться.

Жили мы в Старой Лиепае, недалеко от огромного раздвижного моста, за которым был военный городок. Мост строго охранялся военными моряками, ведь построен он был через канал, где стояли у пирсов десятки военных кораблей и подводных лодок. Мы их, конечно, видели только в море.

В городок мы ходили в школу. Продукты выдавали по карточкам и только в одни руки, поэтому нас поднимали рано утром, и всех троих мама вела в магазин.

Возле нашего дома находилось кладбище, а дальше - тюрьма. Там, за колючей проволокой мы видели немцев, их было много, в основном они сидели на земле, видимо, отдыхали после работы. Мы подходили близко к проволоке. Когда кто-нибудь из пленных показывал, что хочет курить, наши «смелые» мальчишки бросали в них камни, кричали, плевались.

Пруссия

Когда я закончила третий класс, папу перевели в Пруссию, местечко Домелькайм возле Калининграда (Кёнигсберга).

В городе мы увидели удивительную картину: прямые длинные улицы с домами  без крыш, без окон и дверей. Однако, огромный зоопарк почти не пострадал. В Домелькайме здание части, где служил отец, имело форму свастики. Мы жили в уютном доме на берегу искусственного озера. Всего озёр было четыре: два из них стояли без воды, глубиной метров 30, выложенные камнем. В озере я тонула, но как-то сама себя спасла, уцепившись за ветвь ивы.

Балтийск

В пятом классе я училась уже в Балтийске (Пилау). Младшая пошла в первый класс, а средняя - в третий.

Мальчики то и дело находили «клады». Немцы, убегая, зарывали во дворах сундуки с добром. Запомнился парад кораблей в День Военно-морского флота и чудесный белый катер командующего.

Из Балтийска мы переехали опять в Лиепаю, где я закончила школу, потом институт, вышла замуж и родила первую дочку.

Плашка:

Первое яркое впечатление маленькой Вали связано с зимой 1941-1942 годов. - Однажды мама укутала младшую сестрёнку, уложила её в плетёные санки, одела меня и вышла на улицу. Дул ветер, мело. Я ухватилась за санки, и мы пошли. Только в дороге я поняла, куда мы идём – мама везла лялечку … продавать.

Что говорила или кричала мама, я не помню, но хорошо поняла, что я плохая няня, что маме никто не помогает. Я бежала следом, ухватившись за санки, тоже кричала и плакала: «Мамочка, не продавай лялю, я буду хорошая няня, мамочка, не продавай!»

Мы вышли  за деревню -  белая метель застилала всё пространство. Мы остановились. Мама, наверное, пришла в себя.

Своим детским сердцем я поняла, как ей было тяжело.

Плашка:

Первого сентября 1945 года Валентина пошла в школу. С тех пор перед глазами у неё часто встаёт картина возвращения домой:

- Иду из школы, а у дома обе сестрёнки меня ждут. Я приносила им из школы два кусочка сахара. Нам давали на завтрак кусочек хлеба и два -   сахара. Мария Ефимовна, моя первая учительница, строго следила, чтобы мы всё съедали. Конечно, хлеб я кушала, а сахар умудрялась прятать для сестрёнок. Вот они меня и встречали.

Плашка:

В.Н. Карушина многое знает о войне не только из своих детских воспоминаний, но и по рассказам есиплевцев, которые воевали. К 60-летию Победы в Есиплевской школе вышел сборник «Эхо минувшей войны». В него вошли воспоминания участников Великой Отечественной войны из Есиплева. Он был напечатан по материалам рукописного альбома, идея создания которого принадлежала Валентине Николаевне.

Полосу подготовила Светлана Курганова

«Авангард», 2012 год